Матф. Гл. ХVIII. Ст. 21.Тогда Пётр приступил к нему и сказал: господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? 22.Иисус говорит ему: не говорю тебе - до семи, но седмижды семидесяти раз.
Жила была девушка 19 лет по имени Ли Гюм Джа. В один непрекрасный день её обвинили в преступлении, которого она, как водится, не совершала. Но всю вину она взяла на себя (позже мы узнаем, что на то у неё были весьма веские причины). Хоть и не была она похожа на убийцу, хоть и путалась в показаниях, всё же ей удалось убедить детектива, что убийца-она. Осудили девушку на 13 лет тюрьмы. В тюрьме Ли Гюм Джа заработала репутацию святой, помогая сирым и убогим, и наказывая неправедных. Но, выйдя из тюрьмы, она чудесно преображается: забывает обо всех своих прежних идеалах, радикально меняет имидж, и начинает готовиться к мести, план которой, оказывается, был подготовлен ею ещё 13 лет назад.
«Сочувствие госпоже Месть» - последний фильм трилогии мести корейского режиссёра Пак Чан Вука. И, честно говоря, на этот фильм я возлагала большие надежды. Хотя глупо было надеяться, что режиссёр сможет прыгнуть выше той планки, которую поставил себе в фильме “Old boy”. В результате «Сочувствие госпоже Месть» не разочаровывает, скорее, обескураживает. Потому что весь фильм снят в подчеркнуто идиотской манере. Подмигивает девочка на фотографии; над головой героини как новогодняя гирлянда светится нимб; злодей, привязанный к стулу, спрашивает у своей мучительницы: «Кстати, что у тебя за тени?».
В предыдущих частях своей трилогии Пак Чан Вук придерживался метода философствования молотком (или на худой конец, битой). Теперь, словно поняв неактуальность таких методов борьбы, и не желая быть осмеянным, он сознательно снижает пафос своего произведения: вроде бы всё на месте, по-прежнему насилие, беспримерная жестокость, ведро, полное крови. Но отчего всё это выглядит так несерьёзно? Да потому что этот фильм - слишком невсерьёз, это в большей степени самопародия. Причём не сказать, чтоб очень остроумная. Или всё же дело в том, что слишком уж хотелось увидеть очередную прекрасную поэму мести?
Впрочем … Не так уж много хороших фильмов снял Пак Чан Вук, чтобы скатываться в самопародии.
Особенно меня добила в этой картине сцена коллективной расправы над злодеем, и фото на память после этого. И смех, и грех (бабушка воткнула ножницы в шею злодея). Сцена с отрезанием пальцев, опять же, удивительна и прекрасна по своей глупости. Героиня отрезает себе мизинец, после чего её увозят в больницу (любезный закадровый голос подсказывает: «На операцию по пришиванию пальца ушли всё деньги, которые Ли Гюм Джа заработала в тюрьме») А вот в фильме «Old boy», например, главный герой в приступе отчаяния отрезал себе язык, и ничего, никто не смеялся, кажется.
Стоило бы в этом месте поместить глубокомысленное исследование по поводу шовинистских настроений в этих фильмах о мести. Почему это у Пак Чан Вука, когда мститель мужчина - так всё всерьёз и страшно, а когда мстит женщина - так непременно глупости и тупости (и лицом в торт в конце фильма), и всё, что можно спросить у женщины это «Что у тебя за тени?». Но это как-нибудь в другой раз. А пока просто «The end». Не радует меня Пак Чан Вук.
